Как перестать стагнировать и перейти к устойчивому развитию? Этот вопрос сегодня является ключевым в экономической политике Казахстана. Чтобы ответить на него правильно, прежде всего следует определиться с целью — для чего мы растем. Отсюда выстраивается набор приоритетных индикаторов экономического развития. Этот набор может быть условно гуманитарным — увеличение ожидаемой продолжительности жизни до какого-то уровня, сокращение заболеваемости определенными видами болезней, снижение младенческой смертности. Может быть социальным — сокращение разрыва в доходах между богатыми и бедными, полная обеспеченность детей дошкольным и школьным образованием. Или индустриальным — рост объема производства, повышение производительности труда. При этом выбор одного из приоритетов вовсе не отменяет необходимости добиваться успеха по другим направлениям.

Несколько лет назад президент Нурсултан Назарбаев определил цель развития как попадание в список тридцати наиболее развитых экономик мира. Ключевой для уровня экономического развития показатель — ВВП на душу населения — зависит от увеличения объема производства. К этой цели страна шла довольно уверенно, пока не обвалились цены на биржевые товары (нефть, металлы), производство и экспорт которых составляет основу нашей экономики. Если мир вступил в период низких цен на сырье, либо должна быть скорректирована цель (например, попасть не в топ-30, а в топ-40, ведь по итогам 2015 года мы на 60‑й позиции), либо кардинально изменен инструментарий. Если мы выбираем второй путь, нам необходимо интенсифицировать производство — поднимать производительность, а это означает форсированное внедрение более эффективных технологий производства и управления и создание новых промышленных отраслей. Таким образом, в целом по экономике таргетировать следует даже не объем производства, а производительность труда.

И хотя в индустриальных программах 2010–2014 и 2015–2019 годов этому показателю уделяется большое внимание, центральным он так и не стал, а государственная промышленная политика строилась без четкой привязки к задаче повышения производительности. В новой экономической политике, если в ней, конечно, все еще преследуется цель попасть в тридцатку, именно этому индикатору необходимо придать особую значимость.

В этой статье исследовательская группа Expert Zertteu при журнале «Эксперт Казахстан» представляет обзор ситуации с производительностью труда в Казахстане в нескольких разрезах (отраслевом, региональном, корпоративном), анализирует косвенные показатели, приводит мнения и аргументы представителей корпоративного сектора и экспертов, а также предлагает десижн-мейкерам некоторые свои рекомендации.

Не достать ОЭСР

Прежде чем представить статистику производительности труда в Казахстане и других странах, необходимо уточнить, что понимается под этим термином в данной статье — это отношение объема производства в стране, регионе, компании к количеству работников (занятых).

До 2000 года производительность труда в Казахстане в основном падала. Взрывной рост производительности пришелся на 2000–2004 годы, тогда же экономика прошла пик темпов роста. В следующие две пятилетки динамика стала более умеренной. Казалось бы, можно говорить об устойчивости, однако в 2015‑м нас ожидало резкое торможение роста производительности: в тенговом выражении показатель вырос на 0,6% против 4,6 годом ранее. В инвалютном производительность труда упала на 18% — с 26,02 до 21,38 тыс. долларов. Казахстан вновь вернулся в нижнюю часть цикла, причем нынешнее затухание темпов роста производительности может оказаться самым глубоким с середины 1990‑х.

Происходит это в тот момент, когда мы максимально приблизились к динамике Южной Кореи, обогнали по темпам роста Турцию и Россию и прошли половину пути до уровня производительности стран ОЭСР. В случае, если бы средние темпы роста производительности труда в РК и ОЭСР сохранились на том же уровне, что и в 2000–2014 годах, 5,4% в год, то мы догнали бы ОЭСР уже к 2026 году. Теперь эта цель откладывается на более длительную перспективу. Единственное, что нам пока удалось — это сравняться по абсолютным показателям с Россией, такой же нефтеэкспортирующей страной, где, правда, в 2015–2016 годах наблюдается даже не минимальный рост, а спад экономики, соответственно и производительности труда. По итогам 2014 года производительность труда в Казахстане составляла 82% турецкой, 68% корейской и 57% стран ОЭСР.

Судя по данным официальной статистики, в нынешний кризис производительности мы вошли в 2015 году, когда резко упали показатели как в реальном секторе, так и в сфере услуг. Однако 0,6% роста, которые фиксирует комитет по статистике Министерства национальной экономики РК (КС МНЭ РК) по итогам 2015‑го,— это еще не самый плохой показатель даже по итогам последних 15 лет: в 2008‑м производительность труда роста не продемонстрировала, в 2009‑м рост оказался минимальным — 0,2%.

Абсолютные показатели в региональном разрезе хорошо демонстрируют сдвиги, которые произошли в последний пятилетний период 2010–2015-х — посткризисный (2008–2009 годов) период и время старта пятилеток индустриально-инновационного развития. Снижение производительности по итогам периода произошло лишь в областях, специализирующихся на добыче полезных ископаемых — Атырауской, Мангистауской, Актюбинской и Кызылординской. Наивысшую динамику показали Жамбылская область (62%), Астана (41%), Северо-Казахстанская (33%), Южно-Казахстанская (31%) и Восточно-Казахстанская (29%) области. При этом разрыв в производительности труда между регионами сократился вдвое с 13 до 7 раз в основном за счет ухудшения результатов наиболее высокопроизводительных регионов.

Рост производительности труда в Астане объясняется высокими темпами строительства и вводом нескольких машиностроительных предприятий, в ВКО также были запущены дополнительные мощности в металлургии и машиностроении. Впечатляющий результат Жамбылской области, СКО и ЮКО в большей степени объясняется повышением производительности труда в сельском хозяйстве, связанным в основном с оттоком занятых в другие сектора экономики.

По нашим расчетам, основанным на официальной статистике, в 2010–2015 годах чистый отток рабочей силы из сельского хозяйства составил 741,5 тыс. человек, общее количество занятых в АПК за пять лет упало на треть. Это привело к росту производительности труда в секторе на 92% (в долларовом выражении) — самая сильная динамика по обследуемым секторам экономики. При этом производительность в сельском хозяйстве как была, так и остается крайне низкой. Также производительность подросла в транспорте и торговле (на 10 и 59%, соответственно).

Одним из магнитов занятости стала промышленность (чистый приток за пять лет — 135 тыс. человек), производительность труда в которой упала на 18%. Причем из обрабатывающих отраслей наметился небольшой отток, а занятость в горнодобывающем секторе выросла на 46%, что не может не вызывать опасений. На 21% выросло число занятых в строительстве, при этом производительность труда здесь упала почти на те же 20%. Межотраслевой разрыв снизился с 17 до 8 раз из-за роста в сельском хозяйстве и снижения в финансовом секторе и промышленности.

В обрабатывающем секторе — в отрасли, к которой было приковано особое внимание в ходе программы индустриализации, — по итогам 2010–2015 годов также произошел спад, на 18%. Из крупнейших обрабатывающих отраслей рост продемонстрировала лишь металлургия, остальные показали результат хуже, чем в первый год индустриализации. Связано это было в основном с кризисом спроса на местную продукцию на внутреннем рынке в первые восемь месяцев 2015 года из-за курсового диспаритета. Отыграться в оставшиеся 4 месяца нашим промышленникам не удалось: девальвация сделала казахстанские товары более конкурентоспособными, но придавила спрос. Отчасти спрос уже был реализован на дешевом импорте.

Малый бизнес остался лидером производительности труда в стране, однако его показатели ухудшились по сравнению с 2010 годом . Куда лучше обстояли дела у крупных и средних компаний, чьи результаты улучшились почти на 10%. По данным КС МНЭ РК, численность занятых за пять лет упала как в малых, так и в крупных и средних компаниях.

Спад производительности в 2015 году произошел по нескольким причинам. В отсутствие роста физического объема производства, снижения цен и девальвации тенге стоимость произведенной продукции в долларовом эквиваленте снизилась. В то же время количество занятых в секторе оставалось почти неизменным из-за давления властей, стремящихся не допустить всплеска безработицы.

Круг замкнулся

Средний темп роста производительности труда в Казахстане за 2000–2015 годы составляет 5,2%, тогда как средняя реальная зарплата в этот же период росла на 7,3%.

Стоимость труда обгоняла производительность весь период восстановления и роста экономики — на протяжении 13 лет, исключая 2009 год. Ситуация нездоровая как в масштабах конкретной фирмы, так и экономики в целом, поскольку приводит к сокращению прибыли или увеличению убытка, а также к снижению реинвестирования. Напомним, что собственные средства — источник 2/3 объема капвложений. Производительность начала опережать зарплаты только после 2012 года, когда оба показателя стали терять темп. При этом реальная зарплата в минувшем году упала на 2,3%, а рост производительности замедлился до 0,6% (в тенговом выражении).

Норма накопления в Казахстане в ретроспективе 10 лет падает. Объем капвложений в экономике в последнее десятилетие только снижался. Если в 2005 году на 100 тенге ВВП приходилось 32 тенге инвестиций, то к 2015 году — всего 17. Относительный объем инвестиций снизился в период реализации программы индустриализации, что указывает на ее недостаточно широкий масштаб и скромную роль.

Среднее значение коэффициента обновления основных средств за 2011–2015 годы снизилось по сравнению с 2006–2010 годами на 5,6 п.п., причем в промышленности — на 5,1 п.п., строительстве — на 12,1, транспорте — на 5,0, в сельском хозяйстве — на 4,5 п.п. (график 11). Единственным крупным сектором, где коэффициент обновления вырос, оказалась торговля: значение показателя составило 24,5 (+2,9 п.п.).

В развитых промышленных странах драйвером производительности труда являются в том числе инвестиции в науку и технологии. Казахстан относится к той группе стран, чья производительность труда находится в высокой зависимости от цен на нефть (Норвегия, Азербайджан, отчасти Канада), при этом уровень технологического развития экономики низкий, доля НИОКР в ВВП, по расчетам Всемирного банка — 0,17%, что ниже, чем в Узбекистане, Украине и Азербайджане. Десятилетие индустриализации (если учитывать, что первая стратегия индустриально-инновационного развития стартовала в 2003 году) завершилось тем же, с чего и началось: необходимостью пересматривать подходы к модернизации экономики, повышать производительность не экстенсивно, а интенсивно.

Работать больше, но малым числом

Иллюстрация ситуации с производительностью труда в Казахстане была бы неполна без примеров того, как обстоит дело на действующих казахстанских производственных компаниях, работающих как на внутренний, так и на внешний рынки.

Казахстанский электролизный завод (КЭЗ), расположенный в южной промзоне Павлодара,— одно из крупнейших металлургических предприятий страны мощностью 250 тыс. тонн первичного алюминия в год, один из самых ярких проектов программы индустриализации. Компания отправляет значительную часть своей продукции на экспорт. В 2015 году производительность труда на предприятии составила 144 тыс. долларов на человека, что превосходит среднестрановой уровень в семь раз и превышает производительность труда в Павлодарской области почти в восемь раз.

В последнее время производительность труда здесь повышали, замещая приглашенных специалистов местными кадрами. «Основным направлением повышения производительности остается оптимизация производственных процессов,— отмечают на предприятии. — В настоящее время начата работа по переводу части производственных процессов, выполняемых в круглосуточном режиме, на дневное время».

На КЭЗ считают, что сдерживает рост производительности в их случае «невысокая, по сравнению с мировыми стандартами, стоимость персонала». «Кроме этого, большое количество праздников, которое сокращает продолжительность рабочей недели,— подчеркивают производственники. — С целью сокращения переработки, ограниченной законодательством РК, требуется увеличивать количество персонала».

Алматинский вентиляторный завод (АВЗ) — еще один флагман индустриализации, только в сегменте средних компаний, занятых в машиностроении. По сравнению с минувшим годом производительность труда на предприятии удалось поднять на 42% — с 30 до 42,6 тыс. долларов на человека. При этом в 2014 году она немного не дотягивала до 50 тыс. долларов — сказалась курсовая разница, ведь по сравнению с 2014 годом в 2015‑м тенге ослаб к доллару на 24%. В компании повышают производительность двумя способами: с одной стороны, оптимизируют затраты на рабочую силу, с другой — расширяют экспорт.

«Рост производительности мы обеспечиваем в основном за счет применения кайдзена. Мы оптимизируем процессы, уменьшаем потери, сокращаем административный персонал и повышаем эффективность рабочих,— рассказывает председатель совета директоров предприятия Марат Баккулов. — О закупке нового оборудования пока речь не идет. Система кайдзен позволяет эффективно работать на имеющихся станках и машинах. Мы планировали приобрести робота, но оказалось, что нам дешевле дообучить людей, чем покупать высокие технологии».

«В этом году мы столкнулись с тем, что у нас не хватает рынка,— продолжает г-н Баккулов. — Поэтому мы активизировали поставки в Россию и с октября этого года поставили туда уже несколько фур вентиляционного оборудования».

Сдерживает рост производительности труда дефицит кадров с достаточным для работы на заводе уровнем квалификации. Учить на предприятии приходится буквально всех, начиная со слесаря, заканчивая специалистами по продажам. Если бы не кадровая проблема, признается Марат Баккулов, АВЗ мог бы наращивать выручку в два раза быстрее, чем сейчас.

Малой торгово-производственной компании 3D PM, работающей на новом для Казахстана рынке 3D-печати, производительность в минувшем и нынешнем году удается наращивать за счет увеличения выручки. «По мере проникновения информации о технологии количество заказов росло,— рассказывает технический директор Олег Лобах. — Мы расширяем базу постоянных клиентов и осваиваем новые рынки сбыта».

Поскольку компания работает на стыке торговли, производства и сервиса, наращивать производительность в 3D PM планируют за счет расширения числа клиентов на внутреннем рынке, представленных как корпоративным сегментом, так и розницей. Новизна технологий в случае с казахстанскими 3D-печатниками — одновременно и стимулирующий, и сдерживающий фактор: о потенциале технологии пока мало знают в Казахстане, да и квалифицированных специалистов, способных осуществлять или координировать полный цикл работ от сканирования и моделирования до производства, немного. Колебания обменного курса — еще одна проблема для компании, да и для всей нарождающейся отрасли, ведь 3D-принтеры и сканеры — импортная продукция.

Не мешайте работать, не мешайте увольнять

Эксперты, высказавшие свое мнение по исследуемому вопросу, сошлись на том, что государству следует минимизировать свое влияние на рынке труда и капитала.

«Для роста производительности необходимо прежде всего стимулировать рыночное ценообразование. Цены и ставки не должны устанавливаться директивно, согласно неким абстрактным математическим моделям и расчетам, а открываться самим рынком в процессе поиска баланса между спросом и предложением,— говорит независимый эксперт, ассоциированный член ACCA Саян Комбаров. — Соответственно, сдерживают рост производительности налоги и инфляция, произвольно перераспределяющие капитал и ресурсы. Вместо использования ресурсов и капитала согласно рыночным ценам для производства наиболее востребованных товаров, они конфискуются и направляются в менее выгодные для его собственников проекты, которые обогащают связанные с государством и политиками интересы.

“Сдерживают изношенные основные фонды и отсутствие мобильности на рынке труда, низкие стимулы к росту производительности труда”,— добавляет Жарас Ахметов, директор Oil Gas Project.

По мнению Ануара Буранбаева, партнера Центра исследований и консалтинга, способа повысить производительность два: увеличить валовую добавленную стоимость (ВДС) или снизить издержки, в том числе на рабочую силу. В добывающих и базовых обрабатывающих отраслях требуется снижение издержек, минимизация излишних расходов на вспомогательные процессы. «Предприятия этих отраслей на территории бывшего СССР, как правило, являются градообразующими, и им очень сложно сокращать персонал и снижать общий фонд рабочего времени в силу давления со стороны государства и под угрозой социальной дестабилизации в местах, где они работают,— отмечает он. — В результате при падении ВДС количество работников не снижается. Те же выводы в целом верны и для сервисных отраслей, оказывающих стандартные услуги».

Для отраслей, выпускающих более технологически сложную продукцию или оказывающих более кастомизированный сервис, продолжает он, величина ВДС зависит больше от инвестиций в НИОКР и прилагаемых маркетинговых усилий по позиционированию продукта или услуги. «Для многих казахстанских компаний маркетинг в целом — слабая функция,— считает эксперт. — Количество сильных казахстанских брендов, способных конкурировать хотя бы в рамках ЕАЭС и получать дополнительную премию за него, не так много. Инновационная деятельность и НИОКР — тоже не самые сильные стороны наших компаний».

Чем в сфере производительности труда может помочь государство? «В первую очередь, созданием общедоступной системы рыночной информации и рыночного анализа,— убежден г-н Ахметов. — Необходимо обеспечить стабильный курс национальной валюты, создать меры налогового стимулирования обновления основных фондов и реально функционирующий рынок труда».

Г-н Комбаров считает, что государство должно ограничиться прямыми функциями: защищать частную собственность и права граждан. «Умерить монетарную политику, сократить и сбалансировать расходы госбюджета, снизить свое участие в экономике и приватизировать основные национальные компании, ЕНПФ и начать прямую выплату средств Нацфонда населению, чтобы оно могло самостоятельно инвестировать эти средства наиболее эффективным образом»,— говорит собеседник. Он также считает, что необходимо стимулировать сбережения, накопления и привлечение капитала в те сферы экономики, где можно добиться создания наибольшей экономической и добавленной стоимости для потребителей и производителей.

«Государство находится в двоякой позиции,— объясняет г-н Буранбаев. — С одной стороны, необходимо развивать конкурентоспособность экономики, с другой — важно поддерживать занятость в экономике. Дилемма достаточно сложная, и ее решение выходит за рамки вопроса только производительности труда. Скорее всего, надо говорить об изменении в целом экономической политики страны. Если в нескольких словах описать алгоритм: не мешать высвобождению излишней рабочей силы в добывающих и аграрном секторах повышать сложность экономики страны и экспорт отраслей с возрастающей отдачей, поддерживать микро- и малый бизнес для абсорбирования высвобождающейся рабочей силы, поддерживать горизонтальную мобильность населения и стимулировать процессы урбанизации».

Необходима полноценная ревизия ситуации и мониторинг на уровне каждой крупной и средней компании

Как в нынешних условиях повысить производительность? «Фирмам следует искать способы разделения труда и производственных процессов, более высокой загрузки и расширения и увеличения производственных ресурсов,— говорит г-н Комбаров. — Необходимо инвестировать в исследования и создание технологий, повышающих прибыль, в признание товара и услуг потребителем, в увеличение полезной товарной массы на единицу сырья, времени и трудозатрат, оборачиваемости товаров, быстроту доставки и качества обслуживания, снижение потерь от дефектов, простоев или аварий, в том числе с причинением ущерба здоровью и жизни».

С этим же согласен и г-н Ахметов, однако сомневается в осуществимости данных мер: «Барьеры почти непреодолимы. Из общих соображений: надо обновлять оборудование и готовить кадры. Но где взять на это средства? Из 197 видов продукции, отслеживаемых КС МНЭ, по 129 видам загрузка мощностей от 10 до 50 процентов. Что тут посоветовать? Загружать мощности, но это звучит как издевка. Износ основных фондов превышает 40 процентов: мы работаем на старом и изношенном оборудовании».

Более оптимистичен г-н Буранбаев. «Следует начать с того, что под вашим контролем. На тактическом уровне улучшать операционную эффективность бизнеса для текущих продуктов. Снижать издержки и повышать качество. И одновременно переосмысливать свой бизнес на уровне стратегий. Алгоритмы и инструменты широко известны — нужна смелость к изменениям и воля реализовать их»,— советует он.

Учет и контроль

Тема производительности труда еще нуждается в дополнительной глубокой и всесторонней оценке, которая будет выходить за пределы констатации текущего уровня индикатора, сравнения его с другими странами и описания госпрограмм, которые якобы должны стимулировать рост эффективности промышленности и сельского хозяйства.

Необходима полноценная ревизия ситуации и мониторинг на уровне каждой крупной и средней компании — их в стране, по методике подсчета статкомитета, около 4000. Мониторинг состояния этих компаний, информацию об их надеждах, опасениях и ожиданиях аналитическим структурам госорганов или квазигосструктур следует регулярно обновлять как на местном уровне, так и на центральном.

Наши эксперты сходятся в том, что государству не следует вмешиваться в процесс, однако действующая практика — внедрение пакета мер по стимулированию самых эффективных (в рамках инициативы «Лидеры конкурентоспособности — национальные чемпионы») показывает, что особенно средним компаниям такая поддержка все-таки помогает. Однако стимулирование должно выражаться не только в субсидированных кредитах, налоговых послаблениях и бесплатных консультациях. В секторах, где количество занятых растет, а производительность снижается или показывает высокую волатильность, как, например, происходит сейчас в горнодобыче, необходимы меры, предусматривающие постоянное сокращение числа занятых.

Действующие госпрограммы, стимулирующие занятость (прежде всего «Производительность 2020»), следует проанализировать на предмет адекватности нынешней ситуации и эффективности их механизмов. По данным оператора «Производительности 2020», «БРК-Лизинг»: в 2012–2013 годах было одобрено 9 лизинговых сделок, по итогам 2015 года их число достигло 14. 3,5 сделки в год — это явно мало даже в масштабах Казахстана притом, что износ основных средств в последние годы рос: в 2007 году этот показатель составлял 35,2%, в 2014‑м — 47,1%.

Кадровая проблема также нуждается в кардинальном решении: необходимо поднимать госрасходы на образовательный сектор, при этом внедряя эффективные механизмы контроля качества образовательных услуг. А чтобы цели образования соответствовали целям экономики, необходимо передать функцию целеполагания представителям действующих компаний и отраслевых бизнес-ассоциаций.

Как отметили опрошенные нами эксперты, решение проблемы производительности требует комплексных мер, в том числе в демографической и градостроительной политиках. Важно стимулировать горизонтальную мобильность и урбанизацию, развивать массовое предпринимательство и переходить к новым методам мониторинга и управления рынком труда.